Не по сценарию третьего Рейха

По замыслу Гитлера Игры XI Олимпиады должны были продемонстрировать всему миру превосходство арийской расы. Во всяком случае, перед немецкими участниками Берлинских спортивных баталий именно это ставилось в качестве одной из целей. Но планы идеологов третьего рейха были сорваны успешным выступлением чернокожих американских спортсменов. И прежде всего Джесси Оуэнсом. Завоевав четыре золотые медали, негритянский легкоатлет стал героем Игр, которые так и называют: «Олимпиада Джесси Оуэнса».

Игры фюреру не в масть

Победив в мае 1931-го испанскую Барселону, столица тогда ещё демократической Германии завоевала право проведения у себя летних Олимпийских игр1936 года. Напомню, что однажды Берлин уже выигрывал подобное право, но воспользоваться им не успел — из-за разразившейся первой мировой войны Олимпиада-1916 была отменена. Впрочем, и с приёмом Игр XI Олимпиады у Берлина, мягко говоря, не всё складывалось гладко. Известно, что поначалу Гитлер испытывал недовольство к бывшему правительству за то, что оно решило проводить Олимпиаду в Германии. И вовсе не потому, что сам фюрер особенно спортом не интересовался. Просто он боялся вызванного Олимпийскими играми повышенного международного внимания, грозившего распознать суть проводимой им расистской дискриминационной политики.

Уже в 1933 году нацистская пресса начала нападки на предстоящие игры, называя их «фестивалем, на котором торжествуют евреи». Тогда же установка «арийцы только» была введена во все немецкие спортивные организации, дав «зелёный свет» чистке их рядов. И она началась незамедлительно. В числе первых её жертв оказался чемпион страны по боксу Эрик Силиг — немецкая ассоциация этого вида спорта изгнала его за то, что он был евреем (позднее Силиг возобновил свою боксёрскую карьеру в США). Другой еврейский спортсмен — известнейший теннисист Дэниел Пренн — был удалён из немецкой команды «Дэвис Кап». Одну из сильнейших прыгуний в высоту Гретель Бергманн вывели сперва из немецкого клуба, а затем из олимпийской сборной… Правда, в качестве благородного жеста, успокаивающего международное общественное мнение, немецкие власти разрешили представлять Германию на Олимпийских играх полуеврейке фехтовальщице Хелене Майер (она, кстати, выиграла в Берлине серебряную медаль). Больше никто из еврейских спортсменов такого права не получил….

…Если на кону престиж

Однако после того как министр пропаганды Поль Геббельс смог убедить фюрера в том, что Олимпийские игры способны поднять престиж его режима в глазах мировой общественности, тот живо поменял тактику. Тут же была прекращена всякая их критика. Гитлеровское правительство вложило 20 млн рейхсмарок (по другим источникам — 25) на строительство девяти спортивных объектов, в том числе огромного олимпийского стадиона, вмещавшего сто тысяч зрителей. За три недели до начала Игр в стране была строжайше запрещена какая-либо антисемитская пропаганда.

Важнейшей частью нацистской стратегии представления Рейха как законного наследника эллинской цивилизации (по мнению Любодрага Симоновича, автора вышедшей в 2000 году в Белграде книги «Олимпизм и Новый Мировой Порядок»), была идея продолжения археологических раскопок Олимпии, начатых во времена Бисмарка (выполнялись с 1875 по 1881 год) и обеспечивших тогда Германии национальный престиж. Обосновывая Гитлеру перспективность данного проекта, его автор, лидер нацистского спорта Ганс фон Чаммер, подчёркивал, что завершение раскопок под патронатом третьего Рейха покажет всему миру, насколько немцы осознают свою роль в развитии культуры. О степени личной заинтересованности Гитлера в этой затее говорит то, что искомую сумму в размере 300 000 рейхсмарок он выделил археологам из своего личного фонда. Решение о возобновлении раскопок в Олимпии Гитлер объявил членам Международного олимпийского комитета 1 августа 1936 года — в день открытия Берлинских Олимпийских игр.

Энтузиазм нацистов в продвижении Олимпиады привёл даже к прорыву в технологиях телевещания. В апреле 1935 г. в Берлине открылся первый общедоступный телесалон на 30 мест, в котором трижды в неделю (а с января 1936-го ежедневно) проходили платные телесеансы. К открытию Игр их число возросло до 33-х. А во время Олимпиады, торжественное открытие которой транслировалось в прямом телеэфире, в этих салонах было показано 48 специальных спортивных телепрограмм для аудитории общей численностью 160 тысяч человек.

Однако далеко не все верили в искренность благих намерений Гитлера. В Соединенных Штатах, Великобритании, Франции, Швеции, Чехословакии и Нидерландах нарастало движение по бойкотированию Берлинской Олимпиады. Наиболее интенсивные дебаты по поводу участия в ней проходили в Америке, которая традиционно посылала на Игры одну из самых многочисленных команд. Некоторые поборники бойкота поддерживали идею контролимпиад. Одну из самых крупных — Народную Олимпиаду — планировалось провести в 1936 году в Барселоне. Однако из-за вспыхнувшей в июле в Испании гражданской войны она была отменена, причём как раз в тот момент, когда тысячи спортсменов уже начали прибывать в столицу альтернативных Игр…

За фасадом берлинского блеска

И всё-таки гитлеровской Германии удалось убедить МОК и лично барона де Кубертена провести XI летние Олимпийские игры в Берлине. И они прошли в немецкой столице с 1 по 16 августа, собрав 3963 атлета (больше, чем когда-либо) из 49 стран. Впервые на них были представлены Афганистан, Бермудские острова, Боливия, Китай, Коста-Рика, Лихтенштейн и Перу. На церемонии открытия Игр была не только продолжена родившаяся в 1928 году традиция зажжения олимпийского огня, но и заложена новая — его эстафета. Тогда священный огонь впервые был доставлен из Олимпии бегунами, передающими факел, как эстафетную палочку.

Самую многочисленную команду выставили на Игры хозяева (406 человек), приняв участие во всех видах олимпийской программы. И хотя они первенствовали в общекомандном зачёте, завоевав больше всех медалей, Берлинская Олимпиада напрочь разбила рассовую теорию нацистов. Не по их сценарию Игры пошли уже с пролога. Процитирую фрагмент книги В. Л. Штейнбаха «Герои Олимпийских игр»: «Ловкие организаторы таким образом составили программу первого дня, что можно было надеяться на победу немецких спортсменов в двух видах: толкание ядра должен был выиграть Ханс Вёльке, а метание молота Карл Хайн. Надежды сбылись, и Гитлер пригласил обоих в ложу для почётных гостей, где и поздравил победителей под радостные крики ста тысяч зрителей. Когда трое финских бегунов выиграли забег на 10 000 м, он их также пригласил к себе и пожал им руки. Последним видом в тот день были прыжки в высоту, закончившиеся победой трёх спортсменов США. Двое из них были неграми, один — белым. Гитлер посмотрел, как завершил состязание победитель в этом виде Джонсон, и покинул стадион. Байе-Латур, по-видимому, опасаясь, что именно этот жест даст лишний козырь противникам американского участия в Играх, обратился к своему другу по МОК, одному из руководителей СА Карлу Риттеру фон Хальту с просьбой передать его опасения Гитлеру. После этого Гитлер стал приглашать только немецких победителей и приветствовал их в помещении позади ложи для почётных гостей».

Настоящим раздражителем стал для фюрера лидер американской команды Джесси Оуэнс. Сначала чернокожий легкоатлет из университета штата Огайо выиграл финальный забег на 100 метров, установив олимпийский рекорд — 10,3 секунды. На следующий день (в напряжённом соперничестве с надеждой немецкого спорта Луцем Лонгом) завоевал золотую медаль в секторе для прыжков в длину, показав в последней (решающей) попытке фантастический для того времени результат — 8 метров 6 сантиметров. Днём позже Оуэнс снова «озолотился», финишировав в беге на 200 метров с новым олимпийским рекордом — 20,7 секунды. Свою четвёртую медаль высшей пробы (в эстафете 4×100 м) «чёрная молния» (так прозвали Оуэнса журналисты) выиграл под занавес легкоатлетических соревнований. Зрители рукоплескали американскому атлету, ставшему героем Игр. А взбешённый фюрер, ущемлённый тем, что негритянский спортсмен завоевал золотых медалей больше, чем все «арийские» легкоатлеты вместе взятые, демонстративно покинул стадион… Высокопоставленные чиновники Третьего Рейха не скрывали, что «нацисты не видят разницы между неграми и животными и что для негров нет места на Олимпиаде». А в личных беседах выговаривали американцам, что те «не посчитались с правилами, если допустили к соревнованию с прекрасными представителями германской рассы таких недочеловеков, как Оуэнс».

Но внешне олимпийская столица выглядела вполне пристойно. Получили признание гостей немецкое гостеприимство и хорошая организация соревнований. Большинство газетных публикаций вторили репортажу «Нью Йорк Таймс», отмечавшему, что Игры «вернули Германию в лоно наций», и даже сделали её «опять более человечной». Но лишь немногие журналисты понимали, что берлинский блеск был просто фасадом, прятавшим преступный расистский режим. Так оно и вышло. Сразу же после Игр вернулись на своё место антиеврейские лозунги. Продолжилась борьба за чистоту арийской рассы, одной из первых жертв которой стал начальник Олимпийской деревни Вольфганг Фюрстнер. Буквально через два дня после окончания Игр, узнав, что уволен из армии в запас из-за своего еврейского происхождения, он покончил с собой. Что же касается «гостеприимства и миролюбия», то их организатору Олимпийских игр хватило на каких-то три года. Уже 1 сентября 1939 года гитлеровская Германия напала на Польшу, развязав Вторую мировую войну.

 

Текст: Сергей Пахотин.
Рубрики: Олимпийский всеобуч