Сейчас подобные состязания, несомненно, отнесли бы к супертурнирам. C выдающимся результатом 22 очка из 26 возможных победил, представлявший к тому времени Британскую империю, Иоганн Герман Цукерторт. Позади остались будущий первый чемпион мира Вильгельм Стейниц, прославленный чемпион России Михаил Чигорин, известные английские маэстро Генри Берд, Джордж Меккензи, Джеймс Мезон, один из сильнейших шахматистов Австро-Венгрии Шимон Винавер, и другие именитые мастера того времени. Занявший второе место Вильгельм Стейниц, публично называвший себя чемпионом мира, отстал на целых три очка. Этот факт стал чрезвычайно болезненным ударом по его самолюбию. Дело в том, что все его предыдущие успехи сводились к победам в длинных матчах. В одном из таких, например, он победил самого Адольфа Андерсена, знаменитого немецкого игрока, яркого представителя романтической комбинационной шахматной школы. Но побед в крупных турнирах в карьере Стейница до сих пор не было. После успешного выступления Цукерторта на Парижском шахматном конгрессе 1878 года в газетах появились язвительные публикации примерно такого содержания: «Стейниц избегает участия в сильных турнирах, он просто боится. Но есть по‑настоящему сильный игрок, который не боится самых опасных конкурентов, регулярно побеждая их. Это Иоганн Цукерторт. Его по праву следует признать сильнейшим в мире игроком». Не удивительно, что крайне амбициозный Стейниц возлагал большие надежды на Лондонский турнир. Второе место он воспринял как пощёчину и немедленно вызвал победителя на большой матч до десяти побед.

Впрочем, сразу матч не состоялся. К тому времени Цукерторт уже более десяти лет жил в Лондоне, и хотел, чтобы матч проходил там же. Вплоть до 1882 года Стейниц также жил в Лондоне — Англия в то время считалась центром европейской шахматной мысли. В 1873 году ему предложили работу шахматного обозревателя в журнале «Филдс», и Стейниц практически прекратил участие в соревнованиях. Колонка обозревателя обеспечивала ему достаточные средства к существованию, он несколько раз посещал крупнейшие соревнования в Европе в качестве корреспондента этого журнала. В «Филдс» он нашел платформу для изложения своей новой теории позиционной игры. При этом он весьма резко отзывался о комбинационной манере игры своих коллег, обнаруживая в их партиях массу действительных и мнимых ошибок. В 1881 году он подверг уничижительной критике комментарии к партиям Берлинского турнира, публиковавшимся Цукертортом в журнале «Чесс мансли». Между авторами развернулась ожесточенная полемика, Стейниц перешёл на личности и предложил своему оппоненту сыграть матч. Матч не состоялся, а спор, получивший в прессе название «чернильной войны», привёл в 1882 году к увольнению Стейница хозяевами журнала. Разгневанный, он покинул Лондон и навсегда уехал в США. Так что играть матч на первенство мира в городе, где не только не поняли его инноваций, но и фактически указали на дверь, он не имел никакого желания.

Переговоры о матче затягивались, они шли более двух лет. Современники не раз высказывали мнение, что Цукерторт сознательно оттягивает встречу. Было известно, что у него есть проблемы со здоровьем, к концу продолжительных соревнований он устаёт и, как правило, играет слабее. Так было и на финише Лондонского турнира, где он заметно сдал, что, впрочем, уже не могло помешать его триумфу — запас набранных очков был слишком велик. В конце 1885 года соглашение о проведении матча было подписано. В нём особо отмечалось, что этот матч — за звание чемпиона мира. Игрался он до десяти побед и проходил в трёх городах США: Нью-Йорке, Сент-Луисе и Новом Орлеане. На торжественном приёме по случаю открытия матча оба соперника подняли тост «за величайшего шахматиста мира» — по утверждениям свидетелей, каждый имел в виду себя.

Это был поединок противоположностей. Иоганн Цукерторт был человеком немалых дарований. Он окончил гимназию в Бреслау (тогда это была Пруссия), там же получил медицинское образование в местном университете. Во время франко-прусской войны служил на фронте военным врачом. Он утверждал, что участвовал в многочисленных сражениях, был семь раз ранен и награждён орденами Железного Креста и Красного Орла и семью медалями. Иоганн писал не только о своём аристократическом происхождении, но и о том, что владел четырнадцатью языками, блестяще фехтовал и стрелял из пистолета, был великолепным игроком в домино и вист, написал две шахматных книги и много лет редактировал шахматный журнал «Берлинер шахцайтунг». Шахматные историки полагают, что маэстро слегка преувеличивал свои таланты, и достоверно подтверждается лишь факт авторства книг и работы в журнале. Цукерторту принадлежит мировой рекорд XIX века по игре вслепую. Он мог играть с завязанными глазами до шестнадцати партий одновременно. Он помнил все сыгранные им партии, никогда их не записывал и мог в деталях воспроизвести любую из них. В 1866‑72 годах Цукерторт жил в Берлине и был одним из ведущих политических журналистов Германии. Он также написал несколько философских работ и проявил себя как музыкальный критик.

Его противник не был отмечен иными талантами, кроме шахматного. Девятый ребенок из одиннадцати, происходивший из бедной еврейской семьи, сам пробивал себе дорогу в жизни. Стейниц — создатель теории позиционной игры, в основе которой лежит накопление мелких преимуществ и вера в ресурсы защиты. Человек принципиальный, Вильгельм Стейниц был чужд дипломатии и не раз страдал от своей несдержанности. Современники не смогли оценить всей глубины его теории, подвергали в прессе постоянным нападкам его стиль как лишённый романтизма и смелости. За ответом Вильгельм никогда в карман не лез.

11 января 1886 года в Нью-Йорке состоялась первая партия исторического состязания. Её выиграл Стейниц. Однако Цукерторт отыгрался уже в следующей, а затем сумел развить успех. После пяти партий он вёл со счетом 4:1! (Удивительно, но именно с таким счётом после семи партий — ничьи не считались — лидировал в 1984 году Анатолий Карпов в матче с Гарри Каспаровым. Тот матч игрался до шести побед и после сорока девяти партий и пяти с лишним месяцев борьбы был признан ничейным «ввиду полного истощения сил противников». Состоявшийся на следующий год матч выиграл Каспаров). Казалось, итог предрешён. Но уже с шестой партии наступил перелом. В последующих встречах Иоганн Цукерторт праздновал победу лишь однажды — матч полностью проходил под диктовку Вильгельма Стейница. Соперниками было сыграно двадцать партий, в итоге (при 5 ничьих) 10 побед у Стейница, 5 — у Цукерторта.

Мнения современников о причине столь крутого поворота сражения разделились. Второй чемпион мира Эммануил Ласкер писал: «Цукерторт верил в комбинацию, был одарён творческой изобретательностью в этой области. Однако, в большей части партий матча он не мог использовать свою силу, так как Стейниц, казалось, обладал даром предвидеть комбинацию задолго до её появления и при желании — препятствовать её осуществлению… Более искусный в позиционной игре Стейниц переиграл превосходившего его в комбинационном даровании противника». Весьма вероятно (это утверждали и свидетели матча), что у Цукерторта во время турнира возникли серьёзные проблемы со здоровьем. Он, будучи по профессии врачом, не стал обращаться в госпиталь и предпочёл заняться самолечением, видимо, не самым удачным образом.

Борьба шахматного романтизма с шахматным реализмом завершилась жестоким поражением первого. Последствия этого исторического матча имели на удивление трагический оттенок. Поражение в нём нанесло тяжелую психологическую травму Цукерторту — ведь он привык быть первым всегда и во всём. Он продолжал играть в турнирах и дальше, но уже без большого успеха. Иоганну не было 46 лет, когда он умер от внезапного кровоизлияния в мозг во время очередного турнира, в котором шёл на первом месте. После его исторического поединка с Вильгельмом Стейницем прошло менее двух лет.